«Допрос с пристрастием» или новая страница в истории рода Щетининых
Допрос моего предка, 300-летней давности, проливает свет на историю рода Щетининых в Коноплянке и открывает новую страницу в родословных изысканиях.
Допрос моего предка, 300-летней давности, проливает свет на историю рода Щетининых в Коноплянке и открывает новую страницу в родословных изысканиях.
В настоящем очерке, написанном на стыке краеведения и нумизматики предпринята попытка описания денежного обращения на территории города Хлынова начала XVII века. Дан обзор цен и характеристики монет эпохи Смутного времени, а также проанализировано имущественное положение некоторых горожан по данным дозорных и оброчных книг начала XVII века.
Полтора года назад, мною был опубликован очерк «Жизнь и смерть в Пихтовом мысе», посвященный анализу социально-демографических характеристик населения прихода Троицкой церкви села Пихтовый мыс (Святополье) в 1791-1840 гг., на основе данных метрических книг и исповедных росписей. Тогда же было дано обещание в лучшее время вернуться к изучению данного вопроса и продолжить исследование аналогичных показателей прихода села Порез Глазовского уезда периода 1846-1862 гг. Наконец, необходимый материал обработан, проанализирован и готов быть представлен публике.
Уважаемые участники и гости портала Родная Вятка! Требуется ваша помощь в прочтении фрагмента Ландратской переписи.
Тема брачности и минимального возраста вступления в брак наших предков регулярно становится предметом обсуждения краеведов и генеалогов, в том числе среди гостей и участников портала «Родная Вятка». В настоящем очерке мы предприняли попытку рассмотреть проблематику ранних крестьянских браков во 2-й пол. XVIII века на примере сведений метрических книг Екатерининского прихода села Курчум Курчумской вотчины Вятского Успенского Трифонова монастыря.
На рисунках Т.П. Дедовой живыми и яркими красками запечатлены села и храмы Вятской губернии в период их расцвета. Татьяна Павловна посвятила этой работе более 40 лет, сегодня в её творческом багаже около 800 уникальных изображений памятников архитектуры и панорам Кировской области. В этом очерке я предлагаю полюбоваться на изображения храмов, расположенных в юго-восточной части Кировской области, там, где проходила жизнь моих вятских предков.
Эта история лишь мельком касается тематики генеалогических исследований, гораздо больше в ней повествования о том, как старая и, в общем, не нужная вещь, может заиграть новыми красками, стать изюминкой вашего интерьера, сохранив воспоминание о предках. Нечаянная находка и творческий порыв последних дней, позволили мне обзавестись в своем доме оригинальным артефактом. О том, как я нашел прадедову подкову и что случилось дальше – узнаете в этом очерке.
В прошлом очерке я рассказал о судьбе моего прадеда Зелюкова Михаила Ильича (1913 – 1996 гг.), участника Великой Отечественной войны, побывавшего в немецком плену, но благополучно вернувшегося с фронта домой. Теперь пришло время для еще одной истории – другого моего прадеда, отца моей бабушки по отцу, Капитонова Петра Алексеевича (1913 – 1943 гг.). Практически в те же дни, когда один из них попал в плен около станицы Лозовой под Харьковом, второй сложил голову в боях на Малой земле.
Великая Отечественная война, годовщину победы в которой совсем скоро мы все будем праздновать, коснулась подавляющего большинства семей советских граждан. Два моих прадеда – Зелюков Михаил Ильич (1913 – 1996 гг.) и Капитонов Петр Алексеевич (1913 – 1943 гг.) стали участниками этой войны. Один из них благополучно вернулся домой и прожил долгую жизнь, а другой погиб в расцвете сил зимой 1943 года в боях на Малой земле. Их истории заслуживают того, чтобы быть рассказанными, не только для сохранения памяти, но и из чувства долга перед самоотверженным поколением ветеранов, вынесших на себе всю тяжесть и муки военного времени.
Настоящий очерк представляет собой попытку генеалогического исследования «мордовско-мокшанской» линии моих предков. Место действия находится далеко от Вятки – на берегах реки Волги, на Самарской Луке, где в начале XVIII века уже прочно пустила корни мордва. В середине XVIII века, во время христианизации, они утратили свои традиционные имена, а фамилии обрели только в конце XIX века. Параллельно этот процесс сопровождался миграцией и постепенным переходом от традиционных занятий: бортничества и охоты к земледелию. Этот очерк будет особенно интересен тем, кто специализируется на исследовании родов финно-угорской языковой семьи.